Скальд (сканд. scald- певец-сказатель) – 1) древнескандинавский поэт-певец, исполнявший свои поэтические произведения под аккомпанемент музыкального инструмента. 2) Вообще – синоним поэта. Мед поэзии, в скандинавской мифологии священный напиток, дарующий мудрость и поэтическое вдохновение. История изготовления меда поэзии и добывания его Одином наиболее подробно изложена в «Младшей Эдде» в форме ответа бога-скальда Браги на вопрос великана Эгира: «откуда взялось искусство, что зовется поэзией?». При заключении мира после войны асов и ванов, рассказал Браги, боги совершили ритуальное смешение слюны в чаше, а затем сделали из нее мудрого человечка по имени Квасир. Карлики (цверги) Фьялар и Галар зазвали Квасира в гости и убили его, а из его крови, смешанной с пчелиным медом, приготовили в трех сосудах — Одрёрир (Óðrerir, «приводящий дух в движение»), Сон (Són, «кровь») и Бодн (Boðn) — мед поэзии. Затем карлы зазвали к себе и убили великана Гиллинга и его жену. Чтобы откупиться от Суттунга, сына Гиллинга, цвергам пришлось отдать ему мед поэзии. Суттунг поставил свою дочь Гуннлёд сторожить мед в скале Хнитбьёрг («сталкивающиеся скалы»). Один, стремясь завладеть медом поэзии, устроил так, что работники Бауги, брата Суттунга, передрались из-за точила и поубивали друг друга, после чего Один поступил (под именем Бёльверк, букв. «злодей») вместо них в услужение к Бауги, испросив вместо платы за службу глоток меда. Так как Суттунг не принял их договора, то Один-Бёльверк достал бурав (рати) и заставил Бауги пробуравить скалу, за которой находилось три сосуда с медом, после чего пролез в обличье змеи в просверленную дыру, провел три ночи с Гуннлёд и с ее разрешения осушил тремя глотками все три сосуда с медом. Затем, превратившись в орла, Один улетел в Асгард, где выплюнул весь мед в чашу. Мед Суттунга Один отдал асам и «…тем людям, которые умеют слагать стихи». В основе этого этиологического мифа о священном меде лежат, по-видимому, переработанные и впоследствии объединенные три версии: изготовление меда из слюны богами, из крови карлами и похищение Одином (как культурным героем) меда у первоначальных его хранителей — великанов (по типу мифов о добывании культурным героем пресной воды или сказочным персонажем чудесного лекарства). В «Речах Высокого» («Старшая Эдда», 104–110) содержатся отрывочные сведения об истории похищения Одином меда у Суттунга и Гуннлёд (но священный мед не называется там медом поэзии), а также описывается мучительная «шаманская» инициация Одина, пронзенного копьем и провисевшего в течение девяти дней на мировом древе 138-140). Эта история отчасти является параллелью к добыванию меда у Суттунга, так как после испытания Один получает от великана Бёльторна (отца его матери) магические заклинания и пьет мед из сосуда Одрёрир. Мировое древо сопоставимо со скалой мифа о Суттунге (вверху мирового древа орел, а внизу змей; Один проникает в скалу — туда в виде змея, обратно — в виде орла). Бёльторн соответствует Суттунгу, шаманское камлание (к которому священный мед имеет прямое отношение как средство приведения в экстаз и которое предполагает путешествие души «шамана») — путешествию культурного героя. К строфам 138–140 «Речей Высокого», в свою очередь, близка ситуация, описанная в «Речах Гримнира» («Старшая Эдда»), где Один после мучительного стояния между костров получает глоток меда и начинает вещать. Наконец, «Прорицание вёльвы» («Старшая Эдда») намекает на то, что в медовом источнике Мимира находится глаз Одина, отданный, возможно, за право пить из источника мудрости (версия «Младшей Эдды»). Во всех этих случаях священный мед тесно связан с Одином (миф о меде — важнейший в одинической мифологии) и символизирует экстатический источник как мудрости, так и обновления жизненных и магических сил. Мировое древо Иггдрасиль само покрыто медвяной росой и питает корни в медвяных источниках, из которых пьют мед бог Хеймдалль и Мимир. Медвяным молоком козы Хейдрун поддерживают в Вальхалле свои силы павшие воины (эйнхерии).
СОНЕТЫ СОЛНЦА Сонеты солнца, меда и луны. В пылании томительных июлей Бросали пчелы рано утром улей, Заслыша дух цветущей крутизны. Был гул в горах. От солнца ход струны. И каменный баран упал с косулей, Сраженные одной и той же пулей. И кровью их расцвечивал я сны. От плоти плоть питал я, не жалея Зверей, которым смерть дала рука. Тот мед, что пчелы собрали с цветка, - Я взял. И вся пчелиная затея Сказала мне, чтоб жил я не робея, Что жизнь смела, безбрежна и сладка.
Константин Бальмонт
СЛОВО В оный день, когда над миром новым Бог склонял лицо свое, тогда Солнце останавливали словом, Словом разрушали города. И орел не взмахивал крылами, Звезды жались в ужасе к луне, Если, точно розовое пламя, Слово проплывало в вышине. А для низкой жизни были числа, Как домашний, подъяремный скот, Потому что все оттенки смысла Умное число передает. Патриарх седой, себе под руку Покоривший и добро и зло, Не решаясь обратиться к звуку, Тростью на песке чертил число. Но забыли мы, что осиянно Только слово средь земных тревог, И в Евангелии от Иоанна Сказано, что Слово это - Бог. Мы ему поставили пределом Скудные пределы естества. И, как пчелы в улье опустелом, Дурно пахнут мертвые слова.
Николай Гумилев
Сообщение отредактировал Элиот - Четверг, 08.08.2013, 22:17
Рунескрипт.Я скальд. Я божество. Я режу руны. Я защищаю дерево от ветра. Его души невидимые струны И музыку в листве дубовых веток.Его корней живительные силы Хочу узнать и спрятать от вандалов! Возлюбленную Фрэйу я просила, А именем Herne я приказала.И Дух Огня вошел в мои ладони, Дал твердость пальцам, а душе - отвагу. И Фрэйа в предрассветном небосклоне Мне вычертила имя руны Лагуз!..И подал знак мне Лорд дорог скрещенных. И саламандра в пламени метнулась! От всех деревьев, мною защищенных, Великий Один, я к тебе вернулась!..
Ляна Ремпель
Добавлено (09.08.2013, 17:28) --------------------------------------------- Рунический алтарь на горе Пидан.
Черный ветер трубил над вершиной, Призывая грозу и дожди! Я спешила. И в надписи длинной Каждый знак был похожим на стих...
Брызгал камень осколками в небо, Принимая покорно слова. И руническим символом Гебо Я посмела богов призывать!
Волшебством незатейливых линий Заклинала я их имена. Мне ответили ветром и ливнем! И от солнца горела спина!
Перевенутой руной веселья В эту тайну навек я вплелась... Алой капелькой крови, как зельем, На алтарь моя жизнь пролилась.
