Из сопроводительной книги: Тингу был частью японской религии Шинту. Эта сущность имела тело, голову, руки и ноги человека, но лицо, ступни и крылья птицы. Эта сущность приносила много хлопот и неприятностей людям, они учили людей танцу и искусству боя, применения оружия. Тингу гнездились на Дереве Жизни. Их перья и яркие крылья символизируют духовную магическую природу. Пара колокольчиков, которые свисают с ветки, символизируют, что обе энергии позитивные и негативные, являются жизненно необходимыми для развития человека, которе представленно в этой карте веткой винограда.
Божественное значение:
Непредвиденные обстоятельства и оппозиции внезапно появятся в вашей жизни. Сплетни и слухи могут навредить вам. Вам предстоит сражаться с конкурентами с бизнесе и любви.
Магическое использование:
Используется для того, чтобы предотвратить соревнования и противостояния в вашей жизни.
Человекоптицы (тэнгу) История со вторым по значимости японским чудищем по имени тэнгу неясна и запутанна. Все становится более-менее ясно лишь с периода Хэйан, когда эти тэнгу постепенно начинают обретать свой ставший классическим в Японии облик и характер. Как и многие другие обитатели японского потустороннего мира, тэнгу ведет свое происхождение из Китая, дословный перевод этого слова — 'небесная собака'. Известнейший китаевед Б. Л. Рифтин в «Мифологическом словаре» (М., 1990) описывает это существо так: Тяньгоу (яп. тэнгу. - А. Н.) в древнекитайской мифологии существо, похожее на лисицу, но с белой головой, способное отвращать всякие беды, напасти, отпугивать своим лаем разбойников. Появление тяньгоу знаменует мир и спокойствие. ...Тяньгоу также злое божество, живущее на Луне. Тяньгоу означает еще и особый тип звезд, падающих с блеском и треском... Именно в этой последней ипостаси тэнгу впервые упоминается в письменных памятниках Японии. В хронике «Нихонги» описано необычное событие, случившиеся в 9-й год правления императора Дзёмэй (637): Большая звезда пролетела с востока на запад. Она издавала шум, подобный грому. Одни люди тогда говорили, что это шум падающей звезды. Другие говорили, что это шум Земного Грома. Монах же Мин сказал так: «Это не падающая звезда. Это небесная собака. Ее лай похож на гром». Однако тэнгу было дано не так уж долго существовать в Японии в образе лисособаки. На первый план выходит ее крылатость и способность летать по небу, и вот уже в «Собрании стародавних повестей» («Кондзяку моногатари»), появившемся в Японии в XII в., тэнгу предстает нам в образе птицы, точнее сокола, обитающего в кроне старых деревьев и способного всяческими чарами смущать род людской. Но на этом удивительные превращения тэту в Японии не закончились. В том же «Собрании стародавних повестей» мы находим многочисленные упоминания о том, что сверхъестественную силу тэту пытались использовать в своекорыстных целях буддийские монахи, особенно приверженцы различного толка эзотерических, тайных учений. Один даже сумел вылечить императора от тяжкого недуга, но, будучи разоблачен как почитатель тэнгу, был впоследствии с позором изгнан. Считалось, что если даже подобные «еретические» методы, эта своего рода буддийская «черная магия», и помогают сначала, то потом обязательно выявятся отрицательные последствия, которые намного усугубят проблемы прибегающих к этой сомнительной практике. Можно и нужно было с помощью магических средств обращаться к сверхъестественным способностям будд и бодхисаттв, но вот использование в таких целях могущественных, но темных сил было запрещено (потом, правда, ситуация изменилась и отношение к тэнгу стало куда как более положительным). Даже самих монахов-чародеев, свернувших на этот, как говорили сами буддисты, «чуждый путь», стали порою именовать тэнгу. Точнее, считалось, что они суть тэнгу, принявшие благодаря своим сверхъестественным способностям человеческий облик. Особый трепет вызывали последователи практики сюгэндо: (сю — 'совершенствование', гэн — 'сверхъестественные способности', до: — 'путь'), которых именовали «спящими в горах» (ямабуси), ибо последователи этого течения, соединившего воедино исконные синтоистские верования с магическими ритуалами даосизма и буддизма, для достижения просветления и обретения сопутствующих ему сверхъестественных способностей уходили на недели, а то и месяцы в горы, где и занимались аскезой и тайными практиками. Их-то прежде всего и стали отождествлять с тэнгу, тем более что умение летать считалось неотъемлемым свойством каждого настоящего ямабуси. Именно эти представления и оказали решающее влияние на формирование типичного облика японского тэнгу. Примерно с XII в. он уже предстает перед нами в облике ямабуси с характерной для их облачения крохотной шапочкой, которая крепится с помощью шнурков уже почти на самом бритом лбу аскета, с крыльями за спиной, посохом или мечом в руке и весьма примечательным лицом. У так называемого «большого тэнгу» (дайтэнгу) оно красного цвета, но главное — это огромный длинный нос. Отличительная же черта второго главного типа —«птичьего тэнгу» (карасу тэнгу) — это клюв вместо носа. Дополняют его портрет круглые (птичьи?) блестящие глаза. Однако точно так же, как и черт (уни), тэнгу отнюдь не является персонажем однозначно отрицательным. Более того, в письменных памятниках, появлявшихся после XII в., тэнгу отводится все более и более позитивная роль. Например, многочисленны легенды о том, как лучшие мастера боевых искусств Японии получали свое исключительное знание и умение непосредственно от тэнгу, что и позволяло им с легкостью побеждать простых смертных. Постепенно тэн-гу начинает восприниматься и как зримое воплощение дотоле невидимых ками гор. В такой ипостаси его порою почитали даже за врага буддийских верований, который, противясь распространению чужеземной веры, сбивал монахов с истинного пути, а то и просто похищал их. Однако и эта враждебность постепенно сходит на нет, и тэнгу ныне считается местным покровителем и защитником всех святилищ без разбору, особенно тех, что находятся в горах. В качестве типичного примера сложившихся ныне представлений о роли тэнгу можно привести защитный амулет известнейшего монастыря школы тайного, эзотерического буддизма Сингон на горе Коя, на котором изображен тэнгу. Этот талисман интересен и тем, что на одном рисунке запечатлен и исконный облик тэнгу — в виде лисособаки, и новый, обретенный в Японии,— в виде крылатого яма-буси. Маски тэнгу, а то и полнофигурные скульптурные изображения его можно обнаружить при входе во многие горные святилища Японии и в наши дни. Свирепостью вида своего они должны отваживать всякую нечисть. Однако сказать, что тэнгу окончательно превратились в этаких верных и примерных стражей ками и будд, нельзя. Как и в давние времена, японские мамаши продолжают пугать неслухов: «Вот придет тэнгу и утащит тебя в лес!» (Накорчевский А. А. Синто.— 2-е изд., испр. и доп.— СПб.: «Азбука-классика»; «Петербургское Востоковедение», 2003. - 448 с. - («Мир Востока»).) "Цветы цветут всюду для всех, кто только хочет их видеть." Генри Матисс
